Смерть в современном мире: интервью с исследователем постмортем

В преддверии выхода книги «О чем молчит фотография: как современные постмортем помогают жить», ее автор Лиза Светлова рассказала о своей работе корреспонденту издания «Дискурс». Публикуем обзор ее интервью.

Лиза Светлова живет в Санкт-Петербурге и является основателем проекта Big Death Conf — междисциплинарной просветительской конференции, на которой эксперты из разных областей обсуждают темы, связанные со смертью. В качестве спикеров на этом мероприятии выступают как работники ритуальной сферы, так и психологи, врачи и сотрудники хосписов.

Лиза Светлова также занимается искусством и в течение шести лет исследовала, как трансформировалась традиция постмортем фото в современном мире. В интервью журналисту «Дискурса» она рассказала о своем отношении к смерти, о будущей книге и о том, как можно облегчить боль после потери близкого человека.

Правда ли, что говорить о смерти в России НУЖНО?

Многие активисты смерть-просвета убеждают людей, что о смерти говорить нужно. Именно в таком императивном ключе. Тема в России табуирована, пространств, где можно спокойно обсудить подобные вещи, практически не существует, и активисты стремятся создать возможность такого диалога.

По мнению Лизы, императивы в данном случае неуместны. Люди всегда боялись и до сих пор боятся открыто обсуждать смерть и умирание. С одной стороны, это слишком личное, с другой — подобные разговоры сильно повышают уровень внутренней тревоги. Поэтому слово «нужно» не совсем корректно звучит.

Есть обратная сторона этого явления. Поскольку смерть в социуме замалчивается, у тех, кто столкнулся с ней, нет возможности получить поддержку. Человек оказывается в вакууме, потеряв близкого, и даже родственники и друзья зачастую избегают говорить об утрате, чтобы «не бередить раны». Однако людям необходимо делиться чувствами и переживаниями по этому поводу.

Так что следует работать в другом направлении — не о смерти говорить «нужно», а о смерти говорить «можно». Не стоит принуждать людей к такому диалогу, но следует его разрешить. Если кто-то хочет поделиться, пусть поделится, не встретив при этом ни осуждения, ни оценки своих переживаний. Разрешить и заставить — это совершенно не одно и то же.

Можно ли писать о смерти или неизлечимой болезни близкого в соцсети?

Соцсети — важная часть в современном информационном поле. Зачастую о новостях из жизни даже близких друзей мы в первую очередь узнаем оттуда, и делиться чем-то на своей странице кажется нам привычным, даже если событие грустное. Но как быть со смертью? Не вызовет ли это отторжения? Не столкнется ли автор с хейтом?

Личный опыт Лизы Светловой показывает, что ничего подобного не происходит. Когда ее отец умирал от онкологического заболевания, она делилась своими переживаниями с подписчиками. Это был ее способ отрефлексировать происходящее. Подписчики, а их было не так много, всего 100 человек, активно поддерживали Лизу, ей даже удалось найти хорошую больницу и узкого специалиста через своих виртуальных френдов.

Обычно негатив вызывает хайп на смерти. Если люди ведут прямые трансляции прямо с похорон близких, пытаются давить на жалость или собирать деньги, такие действия могут вызвать негатив. Но, как правило, пользователи относятся с сочувствием к чужому горю.

Зачем люди в современной России делают постмортем фото?

Говоря о соцсетях, нельзя не затронуть тему фото и видеоконтента. Удивительно, но в наши дни в России возрождается традиция посмертной фотографии, только фото уже хранят не в альбомах, а в телефонах или в «облаке». Зачем люди это делают?

Работая над своей книгой, Лиза Светлова провела множество интервью с людьми, чьи семейные архивы недавно пополнились постмортем фото. Ответы, разумеется, сильно отличались от тех, которые давали их бабушки и дедушки. Раньше мертвых снимали, потому что у них могло не быть прижизненных снимков, фотография стоила дорого, и не все могли ее себе позволить. Другая причина заключалась в том, что тогда снимали все важные семейные события, включая свадьбы, крестины и похороны. Наконец, эти фото потом показывали родственникам, чтобы те убедились: человека похоронили по всем правилам, достойно.

Сейчас, разумеется, все эти причины уже не актуальны, но люди продолжают звать на похороны фотографов. Для чего? Некоторые отвечают, что хотят помнить родных не только живыми, но и вот такими, в день прощания. Для других это своеобразный путь к примирению. Так, один мужчина, который всю жизнь конфликтовал с отцом, сделав фото у его гроба, сказал, что чувствует, будто они помирились, ведь на фотографии оба выглядят такими умиротворенными. Женщины, потерявшие детей всего через час или день после родов, хранят их снимки, чтобы помнить, что малыши действительно были в их жизни.

В общем, если раньше причины были больше практического толка, то теперь важную роль играет психология, разрешение внутренних конфликтов и сохранение памяти об умерших.

Сколько на самом деле нужно времени, чтобы принять смерть?

По мнению Лизы Светловой, все временные рамки, установленные психологами, не имеют ничего общего с реальностью. Каждому человеку требуется разное количество времени, чтобы смириться с уходом близких. Для кого-то это может быть полгода, а другим понадобится год или два. После смерти отца она не могла отойти от шока еще полтора года. И это было нормально.

Очень помогает вернуться к жизни увековечение памяти об умершем. Например, она сама подготовила выставку в память об отце, и это принесло огромное успокоение. Так появляется уверенность, что все возможное сделано, что человека помнят, несмотря на то, что его нет. Конечно, это не обязательно должна быть выставка. Можно написать стихи, музыку или картину, покорить гору, посадить дерево или просто покормить уток на пруду. Главное, чтобы действие было личным и по-настоящему памятным.

Правда ли, что люди, которые работаю с темой смерти, не боятся ее?

Это распространенный миф. Люди, которые работают со смертью, боятся ее точно так же, как и все остальные. Это глубинный экзистенциальный страх, с которым бороться бесполезно. Уровень осознанности может быть любым, но ужас перед неизбежностью никуда не уходит.

Работа со смертью сама по себе никак не помогает справиться с этим. И все-таки те, кто пришел в такую сферу и смог в ней остаться, несколько меняется внутренне. Их знания о смерти превосходят знания обывателей, и хотя они, по сути, бесполезны перед лицом неизбежности, в них заключается определенная ценность.

Да, со временем вырабатывается некоторый цинизм, иначе может наступить самое настоящее выгорание. Но это не значит, что люди становятся черствыми к чужому горю. Скорее, наоборот, оно воспринимается острее через призму знаний и находит в душе даже больше отклика.